Ну а те, кто не захотел уезжать и не имел права на пособие, могли теперь найти в столице и работу благодаря строительному буму. А чтобы безработный сельский плебс не стекался в Рим, Цезарь законодательно принудил латифундистов нанимать и свободнорожденных, а не пользоваться лишь рабским трудом. Работы, кроме того, хватало и на других грандиозных проектах Цезаря – канале между Тибром и Адриатикой, строительстве порта в Остии и других.
Надо здесь походя отметить, что, пожалуй, редкий современный город может сравниться с древним Римом по разительному неравенству в своем благоустройстве и архитектуре. Наряду с парадными дворцами и форумами, вошедшими во все альбомы по античному градостроительству как не уступающие современному образцы древнего урбанизма, на окраинах в бедняцких кварталах были страшные грязные лачуги в зловонных переулках. Нечто подобное можно наблюдать нынче за городской чертой латиноамериканских мегаполисов.
На территории высвобождавшихся таких образом грязных кварталов стали вырастать новые храмы, форумы, базилики, библиотеки, дворцы, доходные дома. А в планах диктатора стояли еще более грандиозные замыслы: «воздвигнуть храм Марса, какого никогда не бывало, засыпав для него и сровняв с землей то озеро, где устраивал он морской бой, а на склоне Тарпейской скалы устроить величайший театр» (Светоний). Помимо того, сообщает тот же источник, он намеревался «осушить Помптинские болота; спустить Фуцинское озеро, проложить дорогу от Верхнего моря через Апеннинский хребет до самого Тибра; перекопать каналом Истм». Ни одно из этих начинаний при жизни Цезаря не осуществилось. Что касается вышеназванных болот, то все попытки их осушить его преемникам так и не удались, равно как и перекопать Истм, то есть Коринфский перешеек, каналом, а это пытались делать Калигула и Нерон, зато Фуцинское озеро было спущено при императоре Клавдии.
Своеобразно и по уму решалась и проводилась в жизнь и аграрная реформа, которую всячески пытались осуществить со времен братьев Гракхов. Цезарь решил прекратить практику захвата лучших сельхозугодий в Кампании богатыми аристократами, монополистами, диктовавшими цены на продовольствие. Прежние реформы не имели реального успеха, потому что отчуждаемые в пользу сельского плебса земли вскоре вновь оказывались у олигархов – мелкие крестьянские хозяйства не могли конкурировать с латифундиями, разорялись и вынуждены были за бесценок продавать свои наделы.
Поэтому наряду с теми законами, принятыми в эпоху первого триумвирата, по которым ветераны восточных походов Помпея получали наделы в плодородной Кампании, Цезарь дал землю и своим ветеранам, причем приоритет имели отцы, имевшие троих и более детей. Это было очень разумно со всех точек зрения: многодетные семьи, таким образом, не становились люмпен-пролетариатом (по Марксу, это «пассивный продукт гниения низших слоев общества») и не сидели на шее у государства; тем самым стимулировалась и рождаемость, а это после многолетних войн, уменьшивших, как мы уже говорили, население римского государства вдвое, было весьма актуально, если иметь при этом в виду, что захватнические планы диктатора еще не завершились завоеванием Европы. У него чесались руки потрепать еще и парфян в отместку за поражение Красса, а легионы надо было кем-то пополнять.
Земельные наделы при этом, что важно, нельзя было продавать или отчуждать в собственность другому лицу в течение двадцати лет, а это серьезно стимулировало землевладельца к труду на своем участке, не позволяя ему заниматься спекуляцией, что давало выгоду только крупным латифундистам.
А в провинциях Цезарь наделял землей и собственностью также и вольноотпущенников. Более дешевые провинциальные земли привлекали и олигархов, скупавших на завоеванных территориях огромные участки пахотной земли. Плиний Старший, к примеру, пишет, что всего шестеро хозяев владели североафриканской территорией, где сегодня расположены целых три государства – Тунис, Алжир и Марокко. Плиний, правда, пишет о более позднем времени, первом веке новой эры, когда после гражданских войн в империи установилась относительная стабильность, но уже в описываемое нами время бурный рост сельского хозяйства в провинциях становится причиной начала упадка земледелия в самой Италии. Уже начиная со второго века до новой эры более дешевый хлеб из северной Африки, Египта и Сицилии, привозимый в Рим, вынудил итальянских землевладельцев отказаться от хлебопашества. Выгоднее стало заниматься животноводством, выращивать виноград, оливки и овощи. Но позже более дешевые испанские и греческие вина и оливки, вкусная галльская ветчина и другие продукты стали вытеснять на римском рынке итальянские. В конце концов итальянское сельское хозяйство оказалось неконкурентоспособным по отношению к провинциальному и пришло в упадок, несмотря на все агрономические, технические и прочие ухищрения.
Но в эпоху Цезаря Италия представляла собой цветущий сад. Крупные хозяйства процветали, поставляя к изысканным столам римских гастрономов качественные продукты. Фруктовые сады, оливковые рощи, виноградники, розарии, поля фиалок; питомники редких деревьев и кустарников для ландшафтных парков в поместьях и украшения вилл; огороды, где росли капуста, лук, спаржа, чеснок, репа, брюква, бобы, горох, пряная зелень и прочее; птичники, где выращивались не только гуси, утки и куры, но и голуби, павлины, фазаны, журавли, лебеди, дрозды и куропатки; свинарники, где круглоносые животные откармливались желудями, зерном и бобовыми до такой тучности, что сами не могли стоять на ногах, – вот что можно было увидеть в плодородных итальянских долинах.
Что касается свинины, то римляне были до нее большие охотники. Окорока, свиные колбасы и ветчина продавались в любой мясной лавке не только в столице, но и любом захолустном итальянском городишке. Сохранились сотни древнеримских кулинарных рецептов приготовления блюд из свинины. На любом пиршественном столе обязательно были фаршированные поросята, свиная голова, всевозможные колбасы, особо ценилось вымя, а самыми лучшими деликатесами считались половые органы. Припоминается в связи с этим описание одним римским писателем свиньи, настолько жирной, что слой сала под кожей у нее был толщиной в тридцать с лишним сантиметров. Он же сообщает и вообще анекдотический случай: в живой свинье мышь выгрызла себе нору, и не только в ней жила, но и сумела вывести мышат.
Надо отметить, что римляне были замечательными агрономами и селекционерами – высокие урожаи и породистый скот были не только следствием плодородия почв, научный опыт и эксперимент творили просто чудеса. Агроном Колумелла, подобно нашему Мичурину, не желавшему ждать «милостей от природы», утверждал, что «знание и усердие хозяина всегда смогут победить бесплодие почвы». Тот же Плиний Старший сообщает, что видел «дерево, привитое всеми способами и отягощенное всякого рода плодами, – на одной ветке висели орехи, на другой – ягоды, на третьей – виноград, на других – груши, винные ягоды, гранаты, яблоки».
Кстати сказать, постоянный адресат Цицерона Тит Помпоний Аттик владел огромными поместьями не только в Италии, но и в Греции. Занятие сельским хозяйством приносило ему неменьшие барыши, нежели ростовщичество. Он занимался разведением крупного рогатого скота, лошадей, ослов, овец и коз. Волы были в то время единственным тягловым средством в сельском хозяйстве, лошади поставлялись в армию, ослы служили древним грузовичками, а овцы и козы давали шерсть, мясо и молоко, из которого делались замечательные сыры.
Крупные землевладельцы иной раз устраивали в своих поместьях нечто вроде сельскохозяйственных выставок, где хвастались перед гостями такими, к примеру, диковинками, как сорокафунтовая репа либо новыми породами пернатых, в том числе и голубей, которых разводили как для еды, так и ради эстетического удовольствия.
В древнеримской литературе наиболее ярко сельский быт описан Вергилием в его поэме «Завтрак» («Moretum»). С образными подробностями там описано утро крестьянина. Он встает еще до рассвета, добывает огонь в еще не остывшем очаге, зажигает лампу, мелет зерно, печет хлеб с помощью чернокожей рабыни. Но «хлеб без закуски в горло не лезет», поэтому крестьянин